Я прошёл через причал с выбеленными в бесконечном зное яхтами, свернул на набережную. Смеркалось, на улице с ресторанчиками, живой по ночам, было пустынно, почти все заведения были еще закрыты. Меня разморило, я проголодался, думал, где бы перекусить, не истратив свой недельный бюджет в этом районе для хозяев жизни Бейрута.

Из панорамного окна кофейни недалеко от меня падал теплый свет, оттеняемый двумя фигурами. Я подошел ближе, чтобы изучить меню у входа и не попасть в неловкую ситуацию, уже сидя за столиком. Присмотревшись, увидел внутри тучного немолодого мужчину, жадно вцепившегося в руки рослой блондинки с аккуратно заколотыми волосами. Все его круглое тело было устремлено к собеседнице, казалось, он что-то доказывал, говорил не переставая. Женщину же словно сдувало потоком горячих слов, голова ее безвольно колыхалась из стороны в сторону.

«И этот старый козел туда же», — подумал я, глядя, как тот, не отпуская рук собеседницы, продолжает ей что-то эмоционально вещать, как за стеклом беспомощно бьется очередная его наивная жертва. Мужчина был, очевидно, состоятелен и мог пачками скупать юных грезящих красивой жизнью девушек. Наверное, черный лощёный порше, одиноко припаркованный у кафешки, тоже был его. А я мечтал плотно поужинать местными сочными кебабами и оказаться в прохладе, снять тяжёлые ботинки со своих гудевших от многочасовой ходьбы ног. Переключился на меню: чизкейки, капкейки, все не то… сэндвичи, латте… салат с жареным сыром халлуми, уже лучше…

Через минуту или две мужчина отпустил руки собеседницы и всей тушей рухнул на пол, тело его содрогалось, похоже, он плакал. Женщина отшатнулась назад к окну и повернулась ко мне. Я вздрогнул от ее сшибающего с ног невидящего взгляда и неожиданно морщинистого лица. Почти сразу осознал, что вокруг стемнело и я слился с ночью.

Волосы женщины оказались до белизны седыми, в неживых глазах виднелись красные венки, губы были сжаты, привычно сдерживая стремления своей хозяйки. В ней ощущалась некая величественность, даже несмотря на непримечательную одежду и всю эту излишне мелодраматическую сцену. Она была похожа на профессора из университета или жену дипломата.

Женщина простояла какое-то время, смотря сквозь меня, видимо, на уличные фонари, которые тоже отражались в окне. Коричневые полоски ее губ подрагивали и неестественно скривились, глаза вспыхнули слезами и состраданием.

Она развернулась и подошла к другу, закрывшему лицо ладонями, опустилась рядом на пол, обняла. Его плечи замерли в верхней точке и опять стали с силой сотрясаться. Женщина обмякла на его круглой спине и тоже, в такт, качалась вверх и вниз, будто усыпляла ребёнка. Заботливо гладила его волосы. Потом встала, потянула к себе мужчину, и они начали неловко и невпопад, но как-то трогательно кружиться вокруг своей оси, кажется, поцеловались.

С моря повеяло прохладой, и я не слышал, но знал наверняка, что там, за окном, играет уютный джаз. Я вдохнул полной грудью мятный морской воздух и отправился искать кафешку попроще с менее грабительскими ценами.

Комарово, август 2019